Там, где нет начала и конца, жизни и смерти, добра и зла, черного и белого, есть только время, что разделяет границы прошлого, настоящего и будущего. Всё подчиняется его законам, оно — сама вечность. Люди для него подобны песчинкам в бескрайнем космосе. Их мечты, желания, мысли и чувства — всё подчиняется той, которая по праву считает себя Хозяйкой. Имя её — Судьба. И лишь единицам она дает возможность выбора.

Жди, пока Судьба постучится в двери. Думай, бросить ли ей вызов. Решай, время не ждет...

Начало лета в этом году выдалось на удивление дождливым. Солнце уже неделю не выглядывало из-за плотных серых облаков, то и дело накрапывал мелкий дождик, иногда перерастающий в такой ливень, что на расстоянии пары метров ничего не было видно.

Я сидела на подоконнике в своей комнате и отрешенно наблюдала за каплями дождя, бегущими по стеклу словно в такт моим слезам, катящимся по щекам. Возможно, было крайне нелепо предаваться грусти, когда всё наконец-то начинало налаживаться. Вероятно, это была естественная реакция моего организма на события последних месяцев.

Безумная гонка за крестражами, поместье Малфоев, Гринготтс, битва за Хогвартс, симфония отчаянья и боли, вспышки заклятий…Память услужливо подбрасывала образы прошлого именно тогда, когда вспоминать его хотелось меньше всего. Она удерживала на грани, не позволяя ни забыть, ни утонуть в пучине сменяющих друг друга картин. Память стирала границы сна и реальности, путала факты и вымысел. Было невероятно сложно удержаться, чтобы не упасть, и, честно говоря, я с этим не очень хорошо справлялась, почти каждую ночь просыпаясь от собственных криков и очередных кошмаров. Первое время, когда я жила в Норе, меня будила Джинни, мгновенно просыпающаяся от моих тихих стонов. А потом я не выдержала и уехала сюда, в маленький домик, когда-то принадлежавший моей бабушке. Не было сил видеть ни сочувствующие взгляды подруги, ни понимающие — Гарри. Мне как глоток свежего воздуха требовались уединение, время, место, где я смогла бы по обыкновению разложить всё по полочкам и прийти в себя.

Жаль, что книги не могут научить жить заново. Хотя... Как-то я прочитала одно высказывание, которое надолго сохранилось в моей памяти. Тогда я ещё не понимала его истинного смысла. Оно говорило о том, что фениксы не умирают — они ждут, когда появится тот, кто разожжет огонь и возродит их из пепла. Помню, я лишь удивилась подобной глупости, поскольку точно знала, что фениксы способны возрождаться из пепла, а теперь... Теперь я училась читать книгу жизни между строк, и мне, привыкшей старательно заучивать всю попадающую на глаза информацию, было очень трудно анализировать, сравнивать такие непохожие и порой противоречащие поступки, мысли и чувства. Я прикоснулась к тому, что способно было разрушить меня, уничтожить всё, что я так долго создавала: привычки, взгляды, ценности. Всю мою жизнь. Но я приняла решение бороться до конца.

* * *

Я не заметила, как задремала, убаюканная шумом дождя и невеселыми мыслями. Разбудили меня лучик солнца, впервые за долгое время робко выглянувший из-за облаков, и стук в окно, который я в первое мгновение оставила без внимания. Сова, больше похожая на взъерошенного воробья, царапала лапой стекло и настойчиво стучала клювом по оконной раме. Впустив гостью, которая тут же принялась кружить под самым потолком и верещать, я призвала заклинанием лежащую на кровати коробку печенья. Сова спланировала на письменный стол и, позволив отвязать письмо, жадно набросилась на предложенное угощение. Я мысленно улыбнулась: что ж, Рон, даже если тебя это не интересует, знай, я считаю, что посылать Сычика было очень негуманно.

Пергамент изрядно пропитался водой, так что некоторые слова только угадывались, но восстанавливающее заклинание справилось со своей задачей.

«Привет, Гермиона!

От тебя нет весточки уже неделю. Я понимаю, что сейчас совсем не летная погода и письмо, возможно, затерялось, а ты очень занята, но ведь ты могла бы прислать Патронуса. Мы себе места не находим, Гарри со дня на день поднимет на уши весь Аврорат. Пожалуйста, чиркни хотя бы пару строк, а лучше приезжай. Мы тебя ждем.

С любовью,

Рон»

Как всегда краток и лаконичен, хмыкнула я. К своему стыду, я ни разу не вспомнила о Патронусе. С другой стороны, может быть, это и к лучшему: я понятия не имела, что сказать. О мучающих по ночам кошмарах? Боюсь, в таком случае Гарри не только весь Аврорат на уши поднимет, но и специалистов из Св. Мунго вызовет. Тяжело вздохнув, я положила письмо в ящик стола и махнула рукой сове, которая явно ждала от меня ответа. Сычик пару раз пискнул и вылетел в окно навстречу выглянувшему солнцу.

Проводив его долгим взглядом, я спустилась в гостиную. Впервые за долгое время погода нормализовалась, и я решила немного прогуляться. Накинув черный плащ и на всякий случай прихватив зонтик, вышла на улицу. Моя соседка миссис Уайт, пожилая женщина с извечной полуулыбкой на губах, приветливо помахала мне рукой. Я лишь степенно кивнула в ответ и поспешила перейти на другую сторону улицы. Нет, женщину я не боялась, она меня не раздражала, мы даже как-то пили вместе чай в беседке, что стояла возле её дома, но... Я честно не понимала людей, способных вот так улыбаться без видимых на то причин. Я однажды не выдержала, набралась смелости и спросила её об этом. Она в ответ лишь рассмеялась и сказала, что каждый день радуется возможности вновь и вновь встречать рассвет. Странная женщина.

Присев на скамейку в парке, я стала разглядывать людей. В нескольких метрах от меня две девчонки лет пяти прыгали по лужам, поднимая в воздух фонтан брызг, куда-то спешил мужчина в деловом костюме и с кейсом подмышкой, чуть в стороне шла компания подружек, которые весело смеялись и, видимо, обсуждали последние сплетни. Обычный городок, обыкновенная маггловская жизнь, ничего примечательного...

— Можно?

От голоса, прозвучавшего где-то над ухом, я вздрогнула и резко обернулась, сжав в кармане волшебную палочку: «постоянная бдительность», перенятая у Хмури, начинала принимать форму паранойи. За моей спиной стоял высокий черноволосый мужчина лет тридцати пяти. Уголки его губ были немного приподняты. То, что я в первый миг приняла за темную мантию, оказалось обычным плащом. Рука чуть ослабила хватку.

— Конечно, — буркнула я, про себя подумав, что скамеек в парке и так хватает.

Он кивнул, уселся рядом со мной, закинув ногу на ногу и сложив пальцы в замок, и посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом, от которого мурашки побежали по спине.

— Я могу вам чем-то помочь? — задала я самый идиотский вопрос, с трудом совладав с голосом.

Человек, расположившийся рядом со мной, приподнял брови и ухмыльнулся.

— Мне? Нет, мне не нужно помогать, я сам справлюсь со своими проблемами. А вот хотите ли вы помочь себе... мисс Грейнджер?

Сердце застучало как сумасшедшее, палочка выпорхнула из кармана, заклятие готово было вот-вот сорваться...

— Не стоит. — Мой собеседник покачал головой. — Уберите это, пока никто не заметил.

Я медленно положила палочку обратно в карман, настороженно буравя его взглядом, но пальцы не разжала, готовая в любой момент отразить возможную атаку.

— Итак, я здесь для того, чтобы поговорить с вами о судьбе, мисс Грейнджер.

— О судьбе? — недоверчиво хмыкнула я. — Мне показалось, вы говорили что-то о помощи.

— О, непременно, — улыбнулся мужчина. — Но сначала о судьбе. Вы верите в нее, мисс?

Ответом послужила усмешка.

— Что ж, не вы первая, не вы последняя, — протянул он, задумчиво разглядывая свои переплетенные пальцы. — Но она существует... Судьба-хозяйка.

— Или злодейка, — фыркнула я себе под нос, но он услышал.

— В жизни всё возможно. Кому как повезет, — кивнул он. — А знаете ли вы способы борьбы с такой судьбой?

Я даже пару раз моргнула, но видение не исчезло. Этот человек, без сомнения, либо свихнувшийся философ, либо псих, хотя это, в принципе, одно и то же.

— Что вы от меня хотите? — ответила я вопросом на вопрос.

— Я хочу помочь.

— У меня нет никаких проблем. И помогать мне не нужно, — с нажимом на последние слова произнесла я.

— Нет? — издевательски протянул он. — У вас дрожат пальцы, блестят глаза, вы очень бледны, хотя щеки болезненно пылают. Очень похоже на простуду, но я бы сказал, что это от недосыпания. Вам снятся кошмары?

— Вы врач? — фыркнула я и поднялась, собираясь уйти.

— Сидеть.

Тихий, но властный голос, больно резанув по ушам, заставил опуститься обратно на скамейку и затаить дыхание.

— Кто вы? И что вам нужно?

— Зовите меня... ну, скажем... мистер Блэк, — улыбнулся он. — И мне ничего от вас не надо, только помочь.

— Так помогайте. — Нервы у меня окончательно сдали, мысли перепутались, и последнюю фразу я прошипела, стиснув зубы.

«Мистер Блэк», однако, ничуть не оскорбился и полез в карман. Я лишь посильнее сжала палочку. В руке у него оказалась золотая цепочка. Я невольно открыла рот.

— Так вот, если вы не знаете, я поясню: бороться с Судьбой можно только с помощью Времени.

— От... откуда это у вас? Они же все уничтожены! — воскликнула я.

Мужчина приложил палец к губам, призывая к тишине.

— Во-первых, это не то, о чем вы подумали. Нет, это не Маховик, — ответил он на мой незаданный вопрос. — Артефакт по свойствам несколько похож, но это не он. У него много имен, но лично я зову его «Обращатель».

— Несколько странное название, вы не находите? — фыркнула я.

— Название лишь отражает его свойства. Артефакт заставляет время повернуться вспять.

На несколько минут воцарилась полная тишина. Я не могла вымолвить ни слова, а в голове стройными рядами маршировали солдатики, каждый из которых располагал табличкой «Бред».

— Это невозможно! — возразила я громким шепотом. — Ни один артефакт в мире не способен обратить время вспять!

— То, что вы не знаете о таком артефакте, не означает, что его не существует, — заметил мистер Блэк.

— Это полная чушь!

— Вы мне это говорите уже восьмой день подряд. — Глаза мужчины лукаво блеснули.

Я от шока не смогла вымолвить ни слова. Мистер Блэк какое-то время понаблюдал за моей реакцией, а потом уточнил:

— Я встречаюсь с вами в этом парке уже в восьмой раз. Естественно, это существенно лишь для меня и только для меня существует на самом деле.

— И чем заканчивалась каждая наша встреча? — полюбопытствовала я.

— Вы убегали. Но я готов пытаться вновь и вновь, поверьте.

— Верю.

Вновь наступила тишина. Я прокручивала в голове весь наш разговор и не могла понять, врет он или нет, чего от меня добивается.

— Что конкретно вам нужно?

— Деловой подход, уважаю, — благосклонно произнес Блэк. — Мне нужно, чтобы вы воспользовались этой безделушкой.

— Я? Зачем? — я даже немного приподнялась, но быстро вспомнила, что от подобной политики поведения лучше отказаться.

— Полтора месяца назад закончилась война с Темным лордом. Вы можете вернуться и всё изменить, — спокойно продолжил он.

— И зачем мне это нужно? Снова весь этот кошмар? Опять убийства, пытки, боль! Я смертельно устала от всего этого!

— Тише, — прошипел мистер Блэк. — Неужели вам не хотелось бы все исправить? Столько погибших. Бессмысленно погибших.

— Они сражались за мир! Они заплатили за это своими жизнями, но мир восстановили!

— Гриффиндорка! — презрительно фыркнул мой собеседник. — Спасать мир, рисковать своими жизнями, гибнуть — все это очень по-гриффиндорски. Но у каждого события есть обратная сторона медали. И вы кое о чем забываете, мисс: они погибли, восстановив мир, в котором жить будете вы. Именно вы, а не они.

Это было жестоко. Очень жестоко. Возможно, потому, что это оказалось абсолютной правдой. Сириус, Ремус, Тонкс, Снейп, Дамблдор, Фред, Криви и ещё полсотни погибших. Пусть это была война, но... Не защитили, не смогли...

— Почему я? — спросила я поникшим голосом.

— Вы умеете задавать правильные вопросы. А ответ следующий: шанс дается только тем, у кого есть реальная возможность его реализовать. Вы можете всё изменить, но помните — за всё приходится платить. И несладко будет тому, кто бросит вызов самой Судьбе.

Я на миг задумалась. Какая-то мысль настойчиво крутилась в голове, но у меня не получалось её сформулировать. Я перевела на него взгляд.

— Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались раньше?

— Нет, абсолютно точно — нет, — рассмеялся Блэк. — Видите ли, меня давно и успешно считают погибшим. Впрочем, мне это только на руку.

— Мне кажется, я вас знаю.

— Вы знаете мое имя, — подтвердил он. — Но это все мелочи. Так что, вы согласны?

Я нервно улыбнулась, продолжая взвешивать все «за» и «против».

— Что-то мне подсказывает, — продолжил Блэк, — что вы сейчас живете с чувством некоего опустошения: все враги повержены, наступили мир и спокойствие, но чего-то катастрофически не хватает.

Я лишь скривила губы в усмешке: спокойствием в моей жизни и не пахло. С другой стороны, мне, привыкшей к приключениям, определенно не хватало адреналина в крови. Я мгновенно представила себе реакцию парней на подобное признание: Рон скажет, что я свихнулась, а Гарри — что понимает. Он всегда меня понимает...

— Вы предлагаете относиться к подобному путешествию как к очередному приключению? Но это же изменит жизни...

— Безусловно, ответственность огромна, и нужно быть очень сильным и стойким человеком, но согласитесь, мисс Грейнджер, вы в это войне не так уж много потеряли. Вероятно, даже меньше остальных.

Как же, меньше! А бессонные ночи и родители на другом конце света — это, конечно же, не в счет.

— Это очень тонкий лед, мисс Грейнджер. Здесь нужны холодный ум и горячее сердце. А ещё светлая душа.

— Вы опускаетесь до вульгарной лести? — презрительно спросила я.

— У вас идеальная позиция: магглорожденная, лучшая ученица на своем курсе, а главное — подруга Гарри Поттера, — не обращая внимания на мою фразу, сказал Блэк. — Вы будете в центре событий и в нужный момент сумеете направить их в правильное русло. Так вы согласны?

Я глубоко вздохнула, подавив желание послать в этого человека самый мощный Ступефай, на который только способна.

— Вы ведь сделаете ещё одну попытку, если я откажусь?

— Несомненно, — подтвердил он. — А если вы снова откажетесь, то ещё и ещё.

— В итоге вы заставите меня согласиться? — приподняла я брови.

— Разумеется. Мне это нетрудно, — самоуверенно заявил мистер Блэк.

— Хорошо, — выдохнула я. — Только один вопрос: почему мы обсуждаем это здесь, в парке?

— Чем меньше ушей, тем меньше шансов, что нас подслушают, — заговорщицким тоном прошептал он и подмигнул.

И я не смогла не улыбнуться. Чем-то необъяснимым он напомнил мне близнецов Уизли. И мысль, как разряд тока: Фред...

— Я согласна.

— Что ж. — Мистер Блэк протянул мне цепочку с маленькими часиками. — Думаю, чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. Принцип прост: вы можете перемещаться только в то время, в котором вы существовали, то есть, например, в тысяча восемьсот сорок пятый вам попасть не удастся. Для того чтобы воспользоваться артефактом, вам нужно надеть его, сжать в ладони часики и назвать точную дату, а именно: число, месяц, год. После того как вы переместитесь, пути назад уже не будет. И вы не сможете воспользоваться Обращателем вторично до тех пор, пока снова не наступит двенадцатое июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Также за перемещение вам придется заплатить своей кровью: это свяжет вас с артефактом. Вы понимаете?

— Кровью? Как это? — удивилась я.

— Нужно сжать часики. Одна капля крови — и вы переместитесь. Надевайте.

Я послушно взяла цепочку, повесила её на шею и сжала часики. Палец укололо что-то острое: артефакт, забрав кровавую дань, на миг осветился золотом.

— Удачи, — улыбнулся мне мистер Блэк. — Мы там ещё встретимся.

— Первое августа тысяча девятьсот девяносто пятого, — назвала я дату.

Что ж, битва начинается.

А там, где Время пересекается с Судьбой, соединяясь с ней в одну линию, вспыхнуло алое пламя и раздался крик феникса.

Мир вокруг меня заиграл тысячами красок. Картины прошлого разворачивались перед глазами, поражая своей реалистичностью, а потом медленно угасали, унося с собой очередной кусочек моей жизни. От этого бесконечного водоворота кружилась голова, а в глазах мерцали миллионы маленьких звездочек. Воздуха в легких катастрофически не хватало, и в какой-то момент мне показалось, что я вовсе не дышу. И в следующую секунду всё закончилось.

Я так и замерла, не преодолев последнюю ступеньку лестницы, заканчивающуюся площадкой, на которую выходила дверь одной из комнат дома №12 на площади Гриммо.

Удивительная вещь — время. Оно летит со скоростью пули, когда мы больше всего на свете хотим, чтобы оно остановилось, и замирает, когда нам так необходимо двигаться вперед...

— Гермиона?

Голос Джинни показался мне далеким и нереальным, словно отзвук почти забытого сна. В какой-то миг мне отчаянно захотелось, чтобы всё это действительно оказалось сном, но... То всего лишь миг, маленькая вспышка слабости. Я сделала свой выбор и не имела права отступать. Да и не могла.

— Гермиона, с тобой всё хорошо?

Это уже немного взволнованный голос Рона, доносящийся откуда-то из-за спины.

— Да. Просто голова немного закружилась.

Шаг номер один — взять себя в руки. Шаг номер два — вспомнить, что же такого примечательного случилось первого августа. Вроде бы, ничего особенного...

— Может быть, ты пойдешь приляжешь? — предложила Джинни, с беспокойством всматриваясь мне в лицо, видимо, в поисках симптомов некой болезни.

— Пожалуй, так и сделаю, — ответила я ей, демонстративно помассировав виски и приложив тыльную сторону ладони ко лбу, а затем отправилась этажом выше, где, насколько я помнила, находилась наша с Джинни комната. Впрочем, я ей даже не солгала: после подобного перемещения у меня началась ужасная мигрень, а в голове настойчиво и со строгой периодичностью перезванивали колокольчики.

Блестяще, Гермиона, просто блестяще. Поступок, по мнению Снейпа, достойный истинной гриффиндорки: опасный и безрассудный. Видимо, зря шляпа предлагала мне Когтевран. Да и семь лет дружбы с Гарри Поттером не могли на мне не отразиться: бросаться в омут с головой в его стиле. Прав был этот мистер Блэк: виной всему острая нехватка адреналина в крови. Что ж, теперь его в избытке.

Я толкнула дверь и вошла. Крик застрял у меня в горле. У окна, повернувшись ко мне спиной, стоял «мистер Блэк» и задумчиво рассматривал прохожих, совершенно не обращающих внимания на спрятанный чарами дом.

— Что... Что вы здесь делаете? — выдохнула я.

Мистер Блэк обернулся, окинул меня внимательным взглядом, видимо, о чем-то размышляя, а затем улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой.

— Значит, вы все-таки согласились, мисс Грейнджер. Рад, очень рад.

— Что вы здесь делаете? — повторила я свой вопрос. — И как вы сюда попали? Этот дом под чарами Фиделиуса. Никто не может войти в него без разрешения Хранителя Тайны.

В ответ мистер Блэк протянул мне колдографию в рамке. На ней игроки слизеринской сборной по квиддичу улыбались и махали руками. Внимание привлек юноша, сидящий в середине первого ряда. Я перевела шокированный взгляд на мистера Блэка, а он в ответ лишь немного грустно усмехнулся.

— Мне не нужно разрешение, чтобы войти в собственный дом.

Ощущение ирреальности происходящего не покидало меня ни на секунду. Регулус Блэк — живой и здоровый — стоял напротив, оперевшись о подоконник, и, видимо, ожидал от меня какой-нибудь реакции, а я не могла вымолвить ни слова. Память как обычно выполняла свою работу на «Превосходно»: слишком уж тронул за душу рассказ Кикемера о его погибшем хозяине, догадавшемся о главной силе и в то же время слабости Тома Реддла и решившем начать борьбу с Темным лордом. В одиночку.

— Невозможно... — совсем тихо прошептала я, медленно оседая на стоящую рядом кровать. — Кикимер сказал... Зелье... Инферналы... Невозможно...

Мистер Блэк лишь беззвучно рассмеялся и протянул руку.

— Можете пожать — она вполне настоящая.

Какой бы реакции он ни добивался, она последовала незамедлительно. Я лишь фыркнула, встала и начала нарезать круги по комнате, бормоча себе под нос:

— Зелье работает исправно — сам профессор Дамблдор проверил его действие на себе. То есть проверит. Или...

Я остановилась. Все валилось как снежный ком, и уже невозможно было разобрать, где прошлое, а где будущее. Мысли путались от одного лишь воспоминания о том, что ещё должно произойти и что непременно произойдет.

— Я запуталась.

— Поначалу всегда так. Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, к завтрашнему утру это пройдет.

— Вы не могли бы называть меня Гермионой? — выпалила я, круто развернувшись.

— Только с просьбой об ответной услуге: обращаться ко мне как к Регулусу.

— Слизеринец, — буркнула я себе под нос, тяжело вздохнув и сделав по комнате ещё круг. — Хорошо, согласна. Так, как вам удалось выбраться из той пещеры?

Мой вопрос явно не доставил мист... Регулусу удовольствия: он нахмурился и перевел взгляд на письменный стол, заваленный пергаментом — моей домашней работой, если мне не изменяла память.

— Обращатель. В тот миг, когда один из инферналов схватил меня за руку, я сжал часики и прошептал дату. И вернулся на день раньше. Потом предпринял вторую попытку, и в этот раз Кикимера со мной не было, был раненый волк, найденный мной в лесу: как оказалось, зелью всё равно, кто его выпьет. Потом вернулся домой. Изменить память домовому эльфу — нет ничего проще. Нужно лишь правильно сформулировать приказ. И теперь у Кикимера до конца жизни будут те воспоминания, которые я ему внушил, и даже если он меня встретит — не узнает. Приказ есть приказ.

— Но почему вы никому не сказали, что живы?

Регулус смерил меня явно недоумевающим взглядом, а затем ответил тоном, в котором угадывалась горечь.

— А кому это было нужно? Отцу, матери, Сириусу? Первые двое видели во мне лишь достойного наследника, второй — пресмыкающегося перед Темным лордом фанатика идей чистокровности. Впрочем, сначала я им и был. Пока не понял, что на самом деле означает служба Темному лорду — пытки, боль, убийства, вечный страх, осознание его силы и своей полной никчемности. И тогда я решил бороться — отдать все, но найти его Ахиллесову пяту. И нашел.

Он отвернулся к окну и продолжил более тихим голосом.

— Порой мне казалось, что в этом доме я не нужен никому, кроме Кикимера. Но оставлять домовику знание о том, что я жив, было не безопасно. Я же говорил вам, там, в парке, что все считают меня давно погибшим и мне это только на руку. Я не солгал вам ни слова из того, о чем рассказывал. Если честно, я бы мог войти в игру не инкогнито, как делаю сейчас, а открыто, но это повлекло бы за собой ряд вопросов и массу проблем. Пока обо мне никто не знает — это моё преимущество. Легче играть из тени, когда тебя никто не видит.

— Для вас все это лишь игра? — спросила я таким же тихим голосом.

Я честно пыталась его понять. Понять, что заставило человека переменить свои взгляды, фактически отречься от семьи и начать свою «игру». Игру, в которой он на черно-белой шахматной доске красный король.

— Это жизнь. Театр, как говорил Шекспир. И да — мы играем. Каждый свою роль.

— И какую роль вы отводите в этой игре мне?

Регулус повернулся ко мне и протянул карту.

— Будешь покером, — ухмыльнулся он, — потому что мы начинаем свою игру.

Я пораженно посмотрела сначала на него, потом на карту. Этот человек вел себя, мягко говоря, довольно странно. Он не был похож на кукловода, потому что предоставлял право выбора. Хотя, возможно, этим он лишь сбрасывал с себя ответственность.

— Играть чужими жизнями... Я не умею, — прошептала я, забирая карту.

— Я научу, — заверил Регулус. — Эта карта — портал. Срабатывает на слова... — он вскинул палочку, выдержал театральную паузу, а потом еле слышно прошептал: — Авада Кедавра.

Кажется, сверкнула зеленая вспышка, что-то дернуло меня в районе пупка, и секундой позже я приземлилась на колени прямо рядом с Регулусом. На мой полный ужаса взгляд он лишь пожал плечами.

— Всегда носи её с собой. Очень удобно — если некто захочет тебя убить, ты мгновенно окажешься рядом со мной.

— А если кто-то произнесет эти слова как название смертельного проклятия, а не с целью меня прикончить? — спросила я, поднимаясь с колен и отряхивая брюки.

— Это тоже предусмотрено. Не беспокойтесь — магия есть магия. И если кто-то просто назовет проклятие без желания убить, портал не сработает.

До меня медленно доходил смысл происходящего.

— То есть вы произносили эти слова с желанием меня убить? — взвизгнула я.

— Тссс! — произнес Регулус, прикладывая палец к губам. — Это всего лишь эксперимент.

— Ну, конечно! Эксперимент! — негодовала я, продолжая мелко дрожать. — А если бы портал не сработал?

Он в ответ лишь хитро улыбнулся.

— Ну и шуточки у вас! Я же от страха чуть не умерла!

— Забавно, — произнес он, продолжая улыбаться. — Вы чуть не умерли от страха, потому что я пытался вас убить.

Секундой позже я уже хохотала вместе с ним. Напряжение последнего часа начинало медленно спадать, и я наконец-то смогла вздохнуть чуть свободнее. В конце-концов, всегда оставалась надежда на лучшее, а она, как известно, умирает последней.

— А теперь к делу. Какой у вас Патронус?

Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. Тем не менее, ответила:

— Выдра.

Регулус вздохнул и с сожалением посмотрел на меня.

— Плохо. Если бы это была хотя бы ласка или куница, да пусть даже лисица — было бы намного проще.

— Зачем вам это?

— Хотел научить вас анимагии, — пояснил он. — Но, вероятно, придется отложить это дело в долгий ящик. Возможно, последующие события повлияют на вас, и, дай Мерлин, ваш Патронус изменится, а соответственно, и анимагическая форма тоже. Надеюсь, это будет кто-нибудь из пернатых.

— Долго учиться этому искусству? — полюбопытствовала я. Возможность превращаться в какое-либо животное меня всегда привлекала, да и трансфигурация была одним из моих самых любимых предметов.

— Если есть предрасположенность, а обучение проходит под руководством опытного анимага — год-полтора. В остальных случаях срок увеличивается. Постигать самостоятельно даже не пытайтесь, иначе то, что от вас потом останется, можно будет запихнуть в коробку из под шоколадных лягушек.

Я мысленно скривилась, представив себе подобную ситуацию. Впрочем, эффект был достигнут — желание самостоятельно научиться анимагическому превращению заметно поубавилось.

— А почему вы так уверены, что моя анимагическая форма совпадает с формой Патронуса? — спросила я своим любимым тоном «хочу всё знать», который часто демонстрировала на уроках.

— А почему она должна отличаться? — ответил вопросом на вопрос Регулус. — Насколько я успел заметить и понять, ваше внутреннее «я» соответствует вашему душевному состоянию.

Вот теперь я окончательно запуталась. Разве это не одно и то же? Эту мысль я и озвучила.

— Нет, ваше «я», ваша личность — это одно, а состояние, в котором вы пребываете в тот или иной промежуток времени — другое. Первое определяет форму Патронуса, второе — анимагическую форму.

— Я об этом никогда не слышала... — удивилась я, вспоминая всё, о чем нам рассказывала на третьем курсе профессор МакГонагалл.

— Не мудрено, — пробормотал Регулус, разглядывая свитки пергамента на столе. — Неверно, щитовые чары от проклятий пятого и шестого уровней можно пробить Веселящими чарами.

Я пораженно на него уставилась: что за бред?

Увидев мой недоверчивый взгляд, он пояснил:

— Вы только представьте — перекидываетесь вы с противником проклятиями пятого и шестого уровней, ставите от них щиты, а тут вы делаете движение палочкой и насылаете на противника Веселящие чары. Он, естественно, начинает смеяться, палочка в его руках трясется... Тут даже Экспеллиармус не понадобится — он сам её уронит.

Я, представив себе такую картину, захихикала.

— Мы отвлеклись. Смена возможной анимагической формы редко происходит больше трех раз за жизнь. У большинства же она так и остается одной-единственной. У меня, например, она изменилась в восемнадцать лет: был ужом, стал вороном.

— Странно... — проговорила я. — Так вы умеете превращаться в ворона?

— Именно. Научился несколько лет назад: до этого необходимость отсутствовала.

— Интересно, если я изменюсь, то кем стану?.. — задумалась я, пытаясь просчитать все возможные варианты.

— Вы можете и не измениться, — спустил меня с небес на землю Регулус. — Я же говорил — это происходит редко. Но, будем надеяться, что с вами произойдет.

— А что для этого нужно?

— Чтобы старый мир рухнул, а на его месте появился новый. Свержение идеалов: у меня так было, — пояснил он и отвернулся.

Я вновь задумалась. Терять привычный мир, в котором все знакомо, все на своих местах, очень не хотелось. Я помню, как Гарри сомневался в профессоре Дамблдоре и как это было тяжело. С другой стороны — что в моем мире может измениться? Все понятно, все по полочкам, к тому же, все это уже было. Вряд ли произойдет что-то такое, что полностью изменит мое мировоззрение. Надежда научиться анимагии медленно угасала.

— И последнее: вы должны научиться окклюменции, иначе после первой же встречи с Дамблдором или Снейпом все полетит ко всем чертям. Это трудно, знаю, — отмахнулся он от меня, заметив, что я хочу что-то сказать. — На первое время вам необходимо научиться ставить такой блок, через который даже опытный легилимент не проник бы незаметно для вас. Здесь, в библиотеке Блэков, есть книги по окклюменции — спросите у Сириуса разрешение туда попасть, думаю, он вам не откажет, зная ваше рвение к знаниям. Только будьте осторожны: там есть книги, к которым нельзя прикасаться... м-м-м... магглорожденным — они вас если не убьют, то точно лишат рассудка на долгое время.

Я лишь хмыкнула: у меня давно сложилось своё, особое мнение и о семье Блэков, и об их идеалах и стремлениях в частности. Удивляться не приходилось.

— А если у меня не получится?

— Не думаю, — проговорил Регулус и покачал головой. — Окклюменцию может освоить даже десятилетний ребенок. Уровень, конечно, будет ниже, но в целом, кое-какой блок появится.

— А я смогу освоить окклюменцию самостоятельно? Насколько мне известно, нужен тот, кто будет совершать атаки на сознание.

— Совершенно верно, — подтвердил он, кивнув. — Такой человек нужен. Но для начала вы должны научиться основе — очищать разум перед сном, пытаться ставить блок. Никто не говорит, что у вас все получится с первого раза, но ведь можно попытаться.

— Да, только вот и Дамблдор, и Снейп в штаб-квартире постоянно. Мне их избегать?

— Нет, конечно, — неопределенно пожал плечами Регулус. — Только не смотрите им в глаза и старайтесь в их присутствии не думать о том, что им знать не полагается. Можете думать, например, о сдаче СОВ.

Я от неожиданности даже подскочила. О, Мерлин! Опять СОВ! Опять экзамены! Не то чтобы я их боялась, но переживала — это точно.

— Не волнуйтесь, — подбодрил меня Блэк, видя мое состояние. — Вы же все это уже проходили, не правда ли? А теперь вперед, в библиотеку. У вас сегодня ещё много дел, — подмигнул он мне и просто растаял в воздухе.

Портал — догадалась я. Что ж, дело к вечеру, и делать нечего — нужно идти искать Сириуса. Мерлин, как же я боюсь этой встречи!

Сириус нашелся на кухне. Пока миссис Уизли готовила ужин, он развлекал её своими шутками. Судя по нахмуренному виду миссис Уизли, не очень смешными.

Я замерла в дверях, не решаясь войти. Сириус был все таким же — высокий, красивый, с обаятельной улыбкой и озорно сияющими голубыми глазами. А главное живой... Казалось, протяни руку — и коснешься, убедишься, что это не сон, а явь, самая что ни на есть реальная.

— Гермиона, проходи, ужин уже скоро, — заворковала миссис Уизли, подталкивая меня к столу.

— Я не голодна, спасибо, — выдавила я, стараясь смотреть куда угодно, только не на Сириуса. Впрочем, получалось очень плохо.

Помнится, я так в последний раз боялась, когда в начале первого курса решила подойти к Снейпу и спросить результаты контрольной работы. До сих пор мурашки бегают от одной только мысли об этом. Чем я тогда думала — не известно.

— Джинни сказала, что у тебя разболелась голова и ты ушла наверх.

— Да, но сейчас всё в порядке. Мне нужно закончить домашнюю работу, но...

— Рон, я уверена, за домашнюю работу даже не брался, — перебила меня миссис Уизли. — И что мне с ним делать?

— Чего ты так об этом беспокоишься, Молли? — обратился к ней Сириус. — В его возрасте естественно желание поиграть в квиддич, полюбоваться на красивых девушек, ну и...

— Хватит, Сириус! Не продолжай, — осадила она его. — Ты что-то хотела, Гермиона?

— Да! — мгновенно откликнулась я. — Мистер Блэк...

— Сириус.

— Сириус, — поправилась я. — Мне не хватает некоторых книг, я не взяла их с собой из дома, не думала, что они понадобятся. Я слышала, здесь есть библиотека.

— Твоя тяга к знаниям просто поразительна, Гермиона! — воскликнул Блэк. — Я бы с радостью согласился, но библиотека этого дома таит в себе много опасностей для магглорожденных волшебниц. Ты же знаешь, какими фанатиками чистоты крови были мои родители, слышала завывания портрета моей матушки. Думаю, что в библиотеку тебе лучше не входить.

— Но я же не буду там ни к чему прикасаться. По крайней мере, к тому, что покажется мне подозрительным. Я всего лишь посмотрю, есть ли там интересующие меня книги, и все, — принялась упрашивать я.

— Ну, хорошо, — обреченно кивнул Сириус, видимо, подумав, что в противном случае я от него не отстану. — Только ни к чему не прикасайся, пока не удостоверишься в безопасности этой вещи.

— Конечно! — с легкостью согласилась я.

— Тогда идем.

Библиотека оказалась темной и мрачной — под стать всему остальному дому. В воздухе витал запах опасности. Может быть, его источали книги по Темным искусствам?

— Я буду тут, у двери. Меня от этого места мутит, если честно, — признался Сириус. — И я не советовал бы тебе туда ходить...

— Мне очень нужно, правда.

Сириус в ответ лишь кивнул и присел в ближайшее к выходу кресло. Я же отправилась вглубь, к дальним стеллажам, даже не представляя, как найти интересующие меня книги. И почему Регулус ничего об этом не сказал?

Проходив между полками в течение часа, я так ничего и не добилась. Тяжело вздохнув, начала обход по второму кругу. И тут, словно маленький колокольчик, в голове что-то звякнуло. А ведь легилименцию относят к Темным искусствам! А я столько раз проходила мимо и даже не заглянула в эту секцию. Быстренько юркнув к дальним стеллажам — не дай Мерлин, Сириус увидит, куда я направилась! — я принялась вчитываться в названия. Лучше бы я это не делала! Всё про пытки, убийства, какие-то ритуалы наверняка с жертвоприношением — кровь стыла в жилах, а ведь я эти книги даже не открывала. Наконец заметила что-то, меня заинтересовавшее:«Основы легилименции» и «Способы зашиты от проникновения в сознание». Это то, что мне нужно. Глубоко вздохнув и досчитав до пяти, я осторожно сняла фолиант с полки. Вроде бы сыпать на меня проклятия она не собиралась. Так-то лучше. Надеюсь, эти занятия будут результативными.

Ещё раз вздохнув, я направилась к выходу, где меня ждал Сириус. Как ни странно, он даже не посмотрел, какую книгу я взяла, лишь молча открыл дверь и пропустил меня вперед. Видимо, ожидание его немного утомило. Я его понимала. Поблагодарив, я отправилась наверх к себе в комнату. Освоение первичных навыков защиты от проникновения в сознание требовало много времени.