— Люк, тебе не кажется, что оставлять Драко одного с этим зверем опасно? — Нарцисса явно волновалась за сына: она то и дело нервно поглядывала в сторону лужайки, на которой юный наследник играл с шестимесячным котёнком пумы.

— Он — Малфой и должен справляться с трудностями. К тому же, пума — лишь детёныш. Что она может сделать? — одновременно со сказанной Люциусом фразой раздался пронзительный детский вопль, а затем — топот ног по дорожке. Драко вихрем взлетел по лестнице и с плачем кинулся к матери:

— Она покусала меня! — женщина сразу же засуетилась и быстро увела мальчика в дом, напоследок бросив мужу: «Я же говорила».

Лицо Люциуса словно окаменело: он и не предвидел опасности от Бьянки, неуклюжей домашней любимицы его сына. Охотник, подаривший зверя, уверял, что это тихое и спокойное животное, находящееся к тому же под чарами подчинения.

Лорд Малфой тихо выругался сквозь зубы и, трансфигурировав салфетку в крепкий ремень, направился к лужайке, где и находилось злополучное животное.

Четыре месяца назад Малфой-мэнор посетил бывший однокурсник Люциуса — Луи Шассо, наследник чистокровного французского семейства. Его семья жила в достатке, и маявшийся от безделья Луи решил заняться охотой. Первый же его выезд в Африку кончился неудачей: незадачливого охотника чуть не растоптал носорог. Следующие попытки тоже не принесли успеха. Но последняя поездка в Южную Америку сделала его обладателем шикарной шкуры взрослого кугуара и владельцем трех его маленьких детёнышей.

Он-то и подарил источник всех бед: маленькую двухмесячную пуму, которая, как обещал Шассо, в будущем должна была вырасти в красивого зверя с редким белым окрасом.

Тогда зверёныш был похож на неуклюжего книзла-переростка с серой пятнистой шерстью. Сейчас же окрас стал более однотонным, но все равно сохранил свой грязноватый оттенок — обещанный снежно-белый он никак не напоминал. Пума подросла, стала более изящной. В длину от носа до кончика хвоста грациозная кошка достигала почти четырёх футов.

Её тихий, покладистый и, одновременно с этим, весёлый характер говорил о тщательно наложенных чарах подчинения, которые применялись на крупных и опасных хищниках, делая их спокойными и безопасными для окружающих.

Драко пришёл в восторг от своей новой питомицы, он не расставался с ней большую часть дня и не отходил бы от неё вовсе, если бы не Нарцисса. Леди Малфой была категорически против животных в доме, так что пуме пришлось жить при конюшне.

Выйдя на лужайку, Люциус застал там идиллическую картину: пума мирно лежала в центре и, казалось, спала. Но, как только мужчина попытался приблизиться к ней, хищница моментально вскочила и угрожающе оскалилась.

— Merde! — лорду Малфою явно не пришлось по душе такое поведение. — Когда же чары успели рассеяться?

В тот момент, когда он решал, как поступить, сзади послышались торопливые шаги. Потом они смолкли, и в тишине раздалось всхлипывание.

— Папа, ты ведь не убьёшь Бьянку? — глаза Драко были красными, а вся фигурка выражала страдание. — Она не хотела сделать мне больно, честное слизеринское!

— А что, если она покусает тебя или, хуже того, загрызёт? Драко, как ты не понимаешь, Бьянка опасна, — говоря с сыном, Люциус ни на мгновение не спускал взгляда с пумы, которая с появлением мальчика словно застыла в нерешительности.

Драко переводил взгляд с отца на свою любимицу, но никак не мог понять, что она могла представлять опасность для него и окружающих. Тем временем Люциус обездвижил пуму и уже связывал её ремнём — для пущей безопасности.

— Думаешь, стоит позволить Драко видеться с Бьянкой? Если мы снова наложим на неё чары подчинения, она ведь снова станет послушной… — её голос был полон сомнений.

— Ты хочешь рисковать здоровьем и, более того, жизнью нашего сына? Опомнись! — в интонациях мужчины зазвучал металл. — Конюх завтра же от неё избавится.

— Но...

— Никаких «но», она стала слишком опасной.

— Как мы объясним Драко её пропажу? Он не поверит, если…— казалось, женщина была на гране истерики.

— Скажем, что убежала. И потом, пора бы ему уже обзавестись совой.

На этом разговор был окончен, о чем Лорд Малфой дал ясно понять своей жене, ударив кулаком по столу. Нарцисса ещё долго сидела в одиночестве перед зеркалом, растерянно глядя на своё отражение.

Семь лет спустя.

— Сегодня, значит, мы будем изучать...

— Хагрид, — Гермиона робко перебила лесничего, — мы ведь не мантикор будем проходить?

И в самом деле, неподалеку от хижины, в загоне, была посажена на толстую цепь мантикора.

— Ты с чего это взяла-то, Гермиона? Она ж раненая — в лесу подобрал, подралась она. Ну да ладно, не время сейчас об этом. Как я уже сказал, — Хагрид повысил голос, — сегодня мы, значит, будем изучать каладриусов. Кто нам про них расскажет?

Грейнджер тут же вскинула руку и, после утвердительного кивка Хагрида, начала быстро тараторить:

— Каладриус, иначе — харадр, является вестником смерти и обладает даром предсказания. Некоторые правители держали их при своих дворах. Настолько чист, что даже его помет исцеляет от слепоты. Главная функция каладриуса — диагностическая: он может точно предсказать, умрёт ли больной или выздоровеет.

— Десять баллов Гриффиндору! А тепереча познакомимся с ними. Все за мной! — Хагрид махнул рукой и направился за хижину. Ученики нестройной толпой последовали за ним.

— Гарри, Рон! — Гермиона нетерпеливо подёргала друга за рукав мантии. — Откуда у Хагрида это? С ним же вроде всё в порядке?

Гриффиндорцы посмотрели туда, куда указывала девушка: рядом с бадьёй неаккуратной кучей валялись окровавленные бинты.

— Может, это он мантикору перевязывал? — неуверенно предположил Рон.

— Ты можешь хоть иногда мыслить рационально? — тут же вскинулась Гермиона. — Каким образом можно перевязывать опасного зверя? Она бы его к себе не подпустила! Тем более раненая.

— Смотрите, — Гарри поднялся с колен и подошёл к друзьям. — Вот что я там нашёл, — на его ладони лежали пара клочков шерсти грязно-серого цвета.

— Это точно не мантикора — она рыжая.

— Потрясающее умозаключение, Рон. А теперь...

— Уизли, да ты, оказывается, умеешь думать? Вот никогда бы не решил, что у нищеброда есть мозги, — светловолосый слизеринец неслышно подошел к ним и теперь стоял в паре шагов и усмехался.

— Малфой, иди куда шёл! — Рон сразу же покраснел и резко повернулся к тому лицом.

— Я никуда и не шёл. Уизел, если ты ещё не забыл, то мы находимся на уроке. Или твоих куриных мозгов хватает только на различие цветов?

Рон уже напоминал спелый помидор и готов был броситься на заклятого врага с кулаками, как вдруг...

— А чой-то вы здесь стоите? Все птичек смотрят, а вы — тут, — Хагрид наконец заметил их.

— Вот, — Гарри протянул находку. — Мы увидели бинты и это.

— Так это со Снежинки. Она с мантикорой подралась, та здорово её потрепала. Я вот бинты менял, убрать забыл. Пойдёмте уже, а то не успеете каладриусов, значит, посмотреть.

— Хагрид, а кто такая Снежинка? — глаза Гарри светились любопытством.

— Очередной монстр, который откусит твою глупую башку, Поттер, — тихо произнёс Малфой так, чтобы лесничий его не услышал.

— Снежинка-то? Пума она.

— Но, Хагрид, пумы не водятся в Англии, где же ты её взял? — Гермиона попыталась ещё что-то сказать, но полувеликан уже не слушал её.

— Драко, ну давай скорее, мы же опоздаем...— Панси уже полчаса ходила под дверью ванной комнаты, дожидаясь, когда наследник рода Малфоев закончит прихорашиваться. — Ты же потом ещё столько же времени будешь рубашку выбирать.

— Прекрати ныть, Панси, — слизеринец царственной походкой вышел из ванной в одном полотенце. — Лучше скажи, почему ты так рвёшься на урок к этому великану?

Девушка широко распахнула глаза в удивлении.

— Как? А ты не знаешь? Там же Снежинка, а она такая лапочка! Весь Хогвартс от неё без ума, — слизеринка восторженно смяла рубашку Малфоя, которую держала в руках.

— Панси! Прекрати мять мою любимую рубашку!

— Ой, прости. Оно как-то само... — и девушка смущённо потупилась.

— Я готов, идём. А то и в самом деле опоздаем.

Урок прошёл более чем напряжённо: Хагрид притащил для изучения пару огненных крабов, которые были настроены совсем недружелюбно. В результате ученики уходили с урока изрядно обожжённые и поцарапанные острыми клешнями.

— Что за бессмысленные уроки? И о чём этот... этот болван думает? — голос Малфоя прямо сочился ядом. — Мало того, что эта огненная тварь меня обожгла, так ещё и ты расклеилась из-за того, что не увидела свою Снежинку. В самом деле, день не удался!

Слизеринцы уже подходили к замку, когда мимо с шумом и гамом прошла толпа гриффиндорцев.

— Нет, вы видели Снежинку? Теперь её имя говорит за неё! — восторженно вопил Дин Томас.

— Хагриду давно пора было её искупать, — голос Гермионы тоже вплёлся в общий гомон.

— Такая белоснежная шерсть! И такая мягкая! — глаза Лаванды выражали восторг.

— Драко, помнишь, у тебя в детстве тоже была пума. Луи ещё говорил, что она станет белой, когда вырастет. Драко? Что с тобой? — Панси удивлённо посмотрела на внезапно остановившегося парня.

Белоснежная. Обещанная серебристая шерсть. И большие голубые глаза, преданно глядящие на маленького мальчика. Бьянка.

— Мама! Я совсем-совсем не хочу спать! Можно я ещё немного поиграю с Бьянкой? Ну пожа-а-алуйста, — десятилетний Драко умоляющими глазами смотрел на Нарциссу. — Ну совсем чуть-чуть, мы даже не будем шуметь.

— Дорогой, уже поздно. К тому же, твой отец против того, чтобы ты проводил так много времени с пумой.

— А может Бьянка будет спать у меня в комнате? Я не хочу, чтобы она была в конюшне — ей там не нравится.

— Драко, нет. Это мы уже обсуждали. Пора спать. — с этими словами леди Малфой заботливо подоткнула одеяло сыну и, поцеловав его на сон грядущий, вышла из комнаты.

Несколько минут Драко неподвижно лежал в постели, напряжённо вслушиваясь в тишину. Затем он осторожно слез с кровати и тихонько подошёл к двери, стараясь как можно меньше шуметь, после чего вышел в коридор и направился к чёрному ходу, а затем — к конюшням. Путь до них был для десятилетнего мальчика тяжким испытанием: он тщательно прятался от любопытных портретов, притворяющихся спящими, и вездесущих домашних эльфов. Ведь и те, и другие могли донести на него родителям, а маленький Драко ничего не боялся так, как неодобрения матери и гнева отца.

Наконец его путь подошёл к концу, и мальчик как можно тише открыл тяжелые створки дверей, ведущих в конюшню.

— Бьянка... Бьянка! — тихонько позвал он, вглядываясь в темноту.

Тихий шорох заставил его испуганно вздрогнуть, но он быстро успокоился, узнав свою любимицу — пума пришла на зов маленького хозяина, который наведался к ней наперекор воле родителей.

Драко резко развернулся и чуть ли не бегом отправился к хижине Хагрида, туда, откуда только что вернулся. Дорога казалась нестерпимо длинной, и Малфой перешел на бег.

Через несколько минут слизеринец, запыхавшийся и сам не свой от радости, что скоро увидит Бьянку, подбежал к хижине. К своему вящему неудовольствию, он никого там не обнаружил. Чертыхнувшись, Драко с силой ударил в дверь. И через секунду уже сжимал в руках лист пергамента с выведенными на нем каракулями: «Ушел в лес искать Снежинку. Хагрид».

Судорожно смяв несчастный лист пергамента, Драко с тревогой взглянул на Запретный лес: он до сих пор таил в себе множество опасностей. Но там была Бьянка, и слизеринец, подавив свой страх, как когда-то в детстве, сделал несколько нерешительных шагов по направлению к лесу.

— Я иду к тебе, Бьянка. Я найду тебя, и мы будем вместе, как тогда, раньше. Надеюсь только, что ты не позабыла меня, — подбадривая себя мыслью о скорой встрече с горячо любимой пумой, Драко подавил страх и направился туда, где она ждала его.

По мере того, как он заходил всё глубже в лес, дневной свет тускнел и превращался в сумерки. Странные тени и зловещие звуки окружали всюду, заставляя сердце биться чаще. Стараясь не издавать лишнего шума, он шёл по еле заметной тропинке. Путь через лес давался непросто: в его памяти ещё не стёрлись события первого курса и ужасы Запретного леса, которыми пугали его в детстве.

Бесконечно длинная тропинка упёрлась в заросли кустарника, и Драко замер в нерешительности, решая, куда идти дальше? Но его сомнения развеял звук аппарации, явно доносящийся с той стороны колючих зарослей. Тихое, но злобное рычание было ответом тому, кто потревожил спокойствие леса.

— Вот мы и встретились снова, тварь.

Этот голос Драко узнал бы и среди тысячи других — Люциус Малфой, его отец.

— Ты не имеешь на него прав, ведь ты даже не человек, а жалкая бессловесная животина. Существо, угрожавшее жизни моего сына и не оправдавшее надежд, на него возложенных. Хотя теперь я вижу, что Луи был прав — шкура и впрямь серебристая.

Не человек, тварь... Животное.

Не оправдавшее надежд.

То, о чём говорил Луи Шассо.

Серебристая.

«Бьянка!» — осознание того, что он нашёл её, пронзила мозг Драко калёным железом. И одновременно с этим раздался голос Люциуса:

— Авада Кедавра! — звук падающего тела, казалось, оглушил окрестности. — У настоящих Малфоев не может быть сильных привязанностей. Особенно к животным.

________________________

Merde! — Дерьмо! (фр.)

Шассо — иск. фр. — chasseur — охотник

Четыре фута — это около 130см

Каладриус — http://myfhology.narod.ru/monsters/kaladrius.html