В тот день я лежу, растянувшись, на кровати какого-то вшивого, стоящего в пригороде, отеля, широко зеваю и окликаю брата. Он приходит почти сразу: в невесть откуда раздобытом переднике, с ножом в руках.
- Чего тебе? – он бравирует мне прихваткой и улыбается.
- Что ты делаешь? – я пытаюсь сфокусировать на нём взгляд.
- Умывайся, завтрак почти готов, - иногда я с трудом разбираю, кто из нас старший.
Никто не умеет так искусно поджаривать гренки с дешёвой соевой колбасой, как Сэмми. Определённо, его призвание – кулинария. Но сам братец этого не осознаёт, он, кажется, грезит о юридическом.
Мы неспешно завтракаем и пьём кофе: я люблю крепкий и горький, а Сэм кладёт три ложки сахара. Вообще-то мне больше по душе коньяк, но скоро нужно ехать, а неприятности нам не нужны.
Мы заливисто хохочем над одной из моих шуток (всё-таки Сэм зря обзывает их плоскими), когда раздаётся стук в дверь. Короткий рваный звук заставляет напрячься, но это всего лишь разносчик газет принёс свежую прессу.
Я, по привычке, сразу же сажусь за стол и просматриваю первую полосу. Но интересный материал находится только на пятой странице. Маленькая небрежная заметка гласит о пропаже нескольких человек в одном из отдалённых просёлков Техаса. Сэм белеет и грустно вздыхает – он-то уже надеялся на спокойную оседлую жизнь. Про себя я радуюсь над тем, что на горизонте маячит новая работа, но, чтобы окончательно не добивать Сэма, озвучить не решаюсь.
Сэмми сразу хватается за ноутбук и начинает искать в интернете сведения об этом. Пока он занят работой я подхожу к кровати, достаю из внутреннего кармана куртки фляжку с коньяком и плескаю немного в стоящий на столе стакан. Тёрпкая жидкость обжигает горло, а Сэм тем временем жестом подзывает меня к себе.
- Что-то нашёл? – спрашиваю я, лениво приближаясь к нему.
- Плохо дело, - сокрушенно качает головой Сэмми и пускается в длинные и запутанные объяснения. Внимая его словам, я ставлю кружку с алкоголем на стол и Сэм, закончив рассказ, цепко хватает стакан и залпом осушает его.
- С тобой всё в порядке? – я заинтересованно кошусь на него. Дело в том, что Сэм никогда не пьёт. Пиво он выбирает безалкогольное, а вместо эля заказывает себе травяной чай.
Дело действительно плохо, монстр реально опасен и не исключено, что для его устранения нам понадобятся пушки. А Сэмми ненавидит оружие. Сколько бы он ни пытался корчить из себя заботливого старшего брата, главным был, остаюсь и буду я.
Он не привык к алкоголю и его щёки мгновенно розовеют, глаза загораются не свойственным для них (Сэма) блеском, а губы влажнеют. В этот момент брат больше всего похож на милую девушку – студентку и где-то в глубине моей души зарождается странное чувство. Я не реагирую на вопросы Сэма, всё моё внимание привлекают его влажные полуоткрытые губы, я немного подаюсь вперёд, но внезапно ловлю себя на мысли, что едва не поцеловал собственного брата.
- Дин, что с тобой? – пришёл черед брата волноваться за моё состояние.
- Всё нормально, - отвечаю я севшим голосом.
Я вообще-то по девушкам, а парни меня совсем не привлекают. Честно, меня тошнит от педиков и однополой любви, и сейчас я почти ненавижу себя. Пока я пытаюсь выбросить из головы всякую чушь, Сэм, видимо, пытается мне что-то сказать. Я не реагирую на его слова, поэтому он подходит ближе, совсем близко и, обжигая мою щёку, произносит на одном дыхании:
- Дин, Дин, ты такой странный, что случилось? – и я, не успев совладать с собственными эмоциями, вцепляюсь рукой в мягкие волосы Сэма и что есть силы прижимаюсь к его губам. Он, как ни странно, не вырывается, но и не отвечает, просто позволяет мне целовать себя. У него розоватые губы и нежная кожа и, увлёкшись, я кусаю его. Из маленькой ранки сочится кровь и я, не задумываясь, слизываю её. К моему удивлению, Сэм не отстраняется и сейчас, наоборот, пододвигается ближе и отвечает. Наш поцелуй болезненный, неправильный и исступлённый. Сэм жадно проникает языком в мой рот, скользит по зубам и дёснам, а руку подносит к пуговицам на моей рубашке. Это и отрезвляет меня, я резко отстраняюсь и недоуменно смотрю на брата.
- Тс-с-с, Сэм, ты же пьян, - ему достаточно полстакана дешёвого коньяка, чтобы потерять возможность трезво мыслить, а у меня давно не было девушки. Физиология требует и всё такое. У Сэма, кстати, её тоже не было. Я ненавижу педиков, поэтому всё случившееся списываю именно на это. Да, я мастер находить отговорки и оправдания.
Глаза Сэма понемногу проясняются и он отходит к раковине, а через несколько минут уже стоит передо мной: мокрый, растерянный и еле слышно произносит:
- Извини, Дин, я…я не знаю, что на меня нашло.
- Ничего, я тоже виноват. Это физиология, Сэм, - он краснеет, а мне тяжело даются красивые речи.
- Да, наверное, ты прав, ты всегда прав, - его тихий голос эхом раздаётся в ушах.
- Давай забудем об этом, а? – мне самому жутко стыдно и неудобно из-за случившегося, но ещё больше меня тяготит то, что несколько минут назад я целовался с парнем, с собственным братом.
- Давай, пора собираться, - в отличии от меня, Сэм ненавидит поездки и я догадываюсь, чего ему стоят эти слова. Он наверняка чувствует себя виноватым и сейчас пытается загладить свою вину. Я ни на минуту не сомневаюсь в том, что мой брат натурал и этот поцелуй – всего лишь стечение обстоятельств. Уверен, это глупое происшествие всего лишь переизбыток тестостерона в организме, надо будет обязательно познакомится с какой-то симпатичной девушкой. Да, и Сэма познакомить, а то так он долго не протянет. Джессику-то уже не вернёшь, а жизнь продолжается.
- Не забудь захватить пистолеты.
- А, может, обойдёмся без них? – я уже говорил, Сэмми ненавидит холодное оружие, а меня бесит эта его дурацкая привычка.
- Чёрт, Сэм, что за цирк? У тебя что, фобия? Откуда такая боязнь пушек?
Брат опять краснеет и опускает голову:
- Понимаешь, - слова даются ему тяжело, - я боюсь, что нечаянно пристрелю кого-то другого, возможно, невинного человека. Оружие несёт в мир зло, хотя всё и так переполнено им, - начинает витиеватую речь Сэм.
Я мог бы склонить голову набок и, задумчиво ковыряя пальцем в носу, с самодовольным видом изречь, что наша фамилия походит как раз от названия двуствольного ружья, обозвать Сэма впечатлительным болваном – я могу, мне это ничего не стоит – но я не делаю этого. Философствовать его прерогатива, а я не умею толкать красивые речи. Поэтому подхожу к нашей дорожной сумке, вытаскиваю из неё пистолет и, вернувшись к брату, хлопаю его по плечу и сую в руку ствол:
- Убивают не пистолеты – убивают придурки, Сэмми.

-fin-